28.07.2020, 16:55
Viacheslav Ivanov
1866 – 1949 Russland
РИМСКИЕ СОНЕТЫ
V
Двустворку на хвостах клубок дельфиний
Разверстой вынес; в ней растет Тритон,
Трубит в улиту; но не зычный тон,
Струя лучом пронзает воздух синий.
Средь зноя плит, зовущих облак пиний,
Как зелен мха на демоне хитон!
С природой схож резца старинный сон
Стихийною причудливостью линий.
Бернини, — снова наш, — твоей игрой
Я веселюсь, от Четырех Фонтанов
Бредя на Пинчьо памятной горой,
Где в келью Гоголя входил Иванов,
Где Пиранези огненной иглой
Пел Рима грусть и зодчество Титанов.
These tangling dolphins brought a bivalve out
Upon their tails. In it Triton is growing.
He plays upon a snail – no loud tones blowing
But beams piercing blue air as fine streams spout.
Midst heated stones that crave the clouds of pines,
The moss forms a green chiton for the creature.
The old dream of the chisel is like Nature
In its primal fancifulness of lines.
Bernini (ours again)! I enjoy still
Your play as I walk where Four Fountains spring
To Pincio along this memorable hill …
Where Ivanov entered Gogol’s monk-cell home,
Where Piranesi made his needle sing
The architecture and sadness of Rome.
(engl. von Merrill Sparks & Vladimir Markov)
Römische Sonette
5
Delphine tragen eine Muschelschale
auf ihren Fluken, drin man Triton sieht.
Er bläst das Schneckenhorn. Kein Laut entflieht,
doch in den Himmel stechen Wasserstrahlen.
Der heiße stein ersehnt sich kühle Pinien;
Das Moos formt den Chiton der Kreatur.
Der alte Traum der Steinkunst gleicht Natur
in ihren phantasievoll kühnen Linien.
Bernini, dir hab ich mich zugekehrt:
Auf meinem Weg zum Pincio sind entsprungen
vier Quellen, machen ihn bemerkenswert...
wo Ivanov sah Gogols Klostermauer,
wo spöttisch Piranesi einst gesungen
auf Roms Architektur und ihre Trauer.
.
1866 – 1949 Russland
РИМСКИЕ СОНЕТЫ
V
Двустворку на хвостах клубок дельфиний
Разверстой вынес; в ней растет Тритон,
Трубит в улиту; но не зычный тон,
Струя лучом пронзает воздух синий.
Средь зноя плит, зовущих облак пиний,
Как зелен мха на демоне хитон!
С природой схож резца старинный сон
Стихийною причудливостью линий.
Бернини, — снова наш, — твоей игрой
Я веселюсь, от Четырех Фонтанов
Бредя на Пинчьо памятной горой,
Где в келью Гоголя входил Иванов,
Где Пиранези огненной иглой
Пел Рима грусть и зодчество Титанов.
These tangling dolphins brought a bivalve out
Upon their tails. In it Triton is growing.
He plays upon a snail – no loud tones blowing
But beams piercing blue air as fine streams spout.
Midst heated stones that crave the clouds of pines,
The moss forms a green chiton for the creature.
The old dream of the chisel is like Nature
In its primal fancifulness of lines.
Bernini (ours again)! I enjoy still
Your play as I walk where Four Fountains spring
To Pincio along this memorable hill …
Where Ivanov entered Gogol’s monk-cell home,
Where Piranesi made his needle sing
The architecture and sadness of Rome.
(engl. von Merrill Sparks & Vladimir Markov)
Römische Sonette
5
Delphine tragen eine Muschelschale
auf ihren Fluken, drin man Triton sieht.
Er bläst das Schneckenhorn. Kein Laut entflieht,
doch in den Himmel stechen Wasserstrahlen.
Der heiße stein ersehnt sich kühle Pinien;
Das Moos formt den Chiton der Kreatur.
Der alte Traum der Steinkunst gleicht Natur
in ihren phantasievoll kühnen Linien.
Bernini, dir hab ich mich zugekehrt:
Auf meinem Weg zum Pincio sind entsprungen
vier Quellen, machen ihn bemerkenswert...
wo Ivanov sah Gogols Klostermauer,
wo spöttisch Piranesi einst gesungen
auf Roms Architektur und ihre Trauer.
.